ТЕКСТ НА РУССКОМ НИЖЕ


This release is a collaboration with the educational project Nogay Orda. The founder of NO, Chingiz Yusupov, advised us and helped with the collection of information. Together, we plan to publish digitized recordings from the 90s and organize new expeditions.

The first Nogay release of the label is a sad statement of how we are constantly late, our failure to fully embrace tradition, and our inability to support talented and irreplaceable individuals in a timely manner.
We recorded Alibiy Romanov as early as 2015, but the release was postponed for years under the pretext of 'polishing': we lacked expertise, context, comments, and various other elements. Sadly, Alibiy tragically died in a car accident in 2021, never having seen the publication.
And yet, the album is desired to be released not with a mournful mood, but rather - to share the creativity of a musician who, with due attention, could stand alongside well-known Nogyi musicians of the past and masters of global "folk": somewhere close to Nick Drake, Vashti Bunyan, or Amalia Rodrigues.
Releasing the archives won't change the past, but it's important to share this music and the story of Alibiy Romanov to inspire or support those who will continue his work.


Nogay Music and Industry


Contemporary Nogay music seems to pass unnoticed by a wide audience and beneath the radar of hipster labels like ours. It's not heard on the mainstream stage or at trendy niche festivals. There are performances on pop channels of the North Caucasus like 9 Volna and even releases on majors like Zvuk-M, but none of it compares in success and virality to Islam Itlyashev or even Azamat Bishtov.
However, this situation might only be true within the context of the Caucasus, Russia, or Europe. Because in the Turkic-speaking world, Nogay musicians travel to festivals and find an audience. Perhaps the most well-known among them is Arslanbek Sultanbekov from Karachay-Cherkessia. He writes songs himself based on the poetry of medieval and contemporary Nogay poets and creates soundtracks for historical films. Regional media refer to Sultanbekov's main hit "Dombra" (the name of the main Nogay instrument similar to a lute or guitar) as the unofficial anthem of the Nogay people. Arslanbek has authentic performances of traditional music, bard songs, and ethno-fusion formats like the Womex festival. Often, all these components are blended within one song.
And even such examples do not allow us to speak of a formed musical environment. To find Nogay music, one has to temporarily become an ethnographer or a digger - everything is hidden and scattered across the internet or in villages.
This sad thought is found in the descriptions of various Ored releases: Karachay, Abazin, and now, it seems, with some adjustments, it applies to Nogay music as well. But if we don't try to diagnose or pass judgments and instead become those curious observers, we can notice two main directions in contemporary Nogay music. This is the folk movement, when musicians strive to play in a conventionally old-fashioned and authentic style. The other trend involves young performers who try to incorporate their native music into pop or rock contexts, combining ethnographic material with multi-genre arrangements. Sometimes these are not necessarily young musicians, but the same classics from the first direction who venture into the realm of popular music. However, primarily, these are musicians who transfer their listening experience from global genres to their native soil.
One of the main attempts to conceptually present an alternative vision of Nogay tradition and pop music as its continuation is the label of Islam Satyrov, Horde Music. In this case, "Horde" is not a metal stamp about hordes of demons and ominous legions, but a historical reference to the Nogay Horde. In the label's catalog, there are lullabies in pop arrangement, pop-rock with the leading dombra by Satyrov himself, and epic ethno-rock. First, the pandemic, and then the sanctions imposed against Russia after February 2022, significantly impacted the ability to earn and promote the label's releases, so today Horde Music is not very active.
In addition to working with mainstream and world aesthetics, Islam Satyrov undertakes ethnographic projects. The most well-known among them is the documentary "Kambak". The film showcases the ritual culture of the Nogays without reconstructions, staged performances, or theatrical presentations with horsemen, khans, and other props. In an interview, the young director talks about his attempt to depict not the "Great culture of the Great people," but a truthful and therefore compelling portrait of the Nogays. Some viewers didn't like the film precisely because of its glaring documentary realism - patriots wanted national dances from professionals in stage costumes, not simple people singing in jeans gathered in a village. But this authenticity, in a healthy understanding, is what makes Satyrov's film good - the director doesn't try to smooth out rough edges or paint a touristy picture of reality. One of the informants in "Kambak" was Alibi Romanov.

Steppe Songs in the Neftekumsk Administration


In 2015, at a conference in Arkhyz, we met the folklorist Shaidat Kurmangulova, to whom the idea of Ored Recordings seemed interesting. She mentioned that in Neftekumsk, a city in the Stavropol Krai where there are also many Nogays, we could find musicians. Later, she spoke with the local administration, which promised to find local musicians for us. When we arrived, besides the head of the administration, we were greeted by Alibiy. At that time, we didn't know that Romanov had been invited specifically for this recording. The locals decided that they needed to showcase the best of what the Nogays had to offer and therefore invited the most iconic figure of modern times. We were welcomed with open arms and provided with all the conditions for recording. It seems that Alibiy was chosen also because we had emphasized several times that we were looking for the old style and music that was performed "as it used to be." Therefore, the "aqyn of the Nogay people'' was the most obvious informant.
However, for some reason, Alibiy and the local officials thought that we were Bashkirs, and they were particularly enthusiastic because they were expecting not Circassians, but Turkic-speaking researchers. It seemed to us that everyone was even a little disappointed that we were from the Kabardino-Balkar Republic and not from Bashkortostan.
But then the classic effect of Ored Recordings kicked in - the musician and everyone who helped were surprised that their culture was of interest not to researchers from Moscow, not to foreigners, and not even to those who are connected with, in this case, Nogay culture by language. This endeared Romanov to us, as he was ready to perform everything he remembered for us.
We also greatly endeared ourselves to the head of the city administration, and he was even more delighted that his friend and highly respected musician had come to visit him. The officials were very impatient to invite us all to the table. Alibiy also sensed the imminent feast, and after the fifth knock on the door with the question "Are you coming soon?" he hurried up, and by the 8th song, he decided that he had had enough of music and it was time to move on to drinks and food. We understood that convincing him to play something else wouldn't work, and even if we did manage to squeeze something out of the singer, who was no longer thinking about heroes of the past but about roasted meat, it would all be forced.
Yet, it was perhaps the liveliest and most sincere feast we had been invited to by people somehow connected with the government. Their hospitality was genuine - it was important for them to share their culture, which included not only music but also food and conversations with travelers.
In 2015, we were completely inexperienced and could only learn general information from Alibiy. This calm and kind-hearted musician greatly endeared himself to us. We realized that our friendship and work could continue in future meetings, so we left without deep knowledge. At that time, we didn't know that it was our last meeting with a Nogay musician. Everything we write from here on, we learned only after Romanov's death.




The Last Aqyn of the Nogay People


In Turkic tradition, an aqyn is a storyteller. That is, not just a carrier and transmitter of oral poetry and epic texts, but primarily a creator of new texts and an improviser. Alibiy referred to himself as an aqyn, and he was considered as such in the press and on stage.
Alibiy Romanov was born and raised in the village of Kunbatar in the Nogay district of Dagestan. His mother played the dombra, passing on to her son the passion and skill for native music. His biography is quite typical for the region: Alibiy strived to be a guardian of the old style of playing, preserving what he heard from elders; at the same time, he worked in official ensembles, performed with pop numbers at holidays imbued with the Soviet spirit, and taught children to make and play the dombra. If Western stories of significant musicians accustomed us to the antagonism of "underground versus official environment," then Romanov, like many guardians of tradition/artists of the North Caucasus, lived in both worlds simultaneously and felt no duality.
While his name might be little known to an outsider, within the Nogay community, he is a cult figure. Besides state awards like "People's Artist of the Republic of Dagestan," to which he was quite indifferent, Alibiy wore the golden badge "Aqyn of the Nogay People." And this title meant much more to him.
Even during his lifetime, journalists liked to title articles or interviews with Romanov as "The Last Aqyn of the Nogay People." This sensationalism seemed to add romance, significance, and ultimately, sanctity to the musician's figure. Judging by interviews online and our personal conversation, Alibiy was flattered by these epithets, and he himself always emphasized both his status as an aqyn and the fact that he remained the last one.
In 2015, we recorded Alibiy and posted one song as a demo, with a note that we would soon release a genuine aqyn and an example of the storytelling tradition among the Nogays. Knowledgeable people commented and advised us to consider the context and labels more carefully. They said that while Romanov was undoubtedly an outstanding musician, he was definitely not an aqyn, but simply a performer. We listened to this advice and decided to investigate before making any claims.
As it turned out later, Alibiy indeed didn't compose songs on the spot or even write new tales or songs in a literary sense. His repertoire consisted of the verses of medieval poets and more recent (sometimes even from the 20th century) lyrics. When we asked the musician about the authorship during the recording, it led to a humorous dialogue.

- Whose song is this? Who is the author?
- Me, I composed it.
- And where did you get the lyrics?
- I took them from a book, from our classics.
…

At that time, we didn't quite understand whether Alibiy was trying to pass himself off as the author of everything in the world or simply didn't fully grasp the essence of the question. Later, we realized that he meant specifically the music. He took the canons of traditional Nogay music and composed new tunes and melodies based on them, onto which lyrics and tales were added. This style of playing and overall approach greatly influenced Nogay tradition - many songs for which Alibiy composed the music came to be perceived as folk songs. And even though Romanov may not have been an aqyn in the classical sense, his influence was so significant that people sought a sufficiently high title for the musician.
However, specialists argue that it would be more accurate to call Romanov a “yirav” - that is, a performer of songs.
We don’t want to “unmask” or argue right now that Alibiy Romanov was an important musician for his people and region. We disagree with exoticizing and the desire to label everything related to tradition as great and necessarily the last and only one.
The music created by Alibiy doesn’t need crutches made of cumbersome metaphors and excessive reverence.


Information about the recorded songs


“Ävelgide” - This is a heroic song written based on the words of the historical poem by the great Nogay poet Suyun Kapaev “Йойтпадылар шебер-шешен тиллерин”.
“Men Köremen” - Based on the song by the medieval Nogay poet Shal-Kiyiz Tylenshi Uly “Men Köremen”. It sings about the lands of the Nogay Horde at the beginning of the 16th century and the poet’s pride as he “rises to the great Mount Elbrus, seeing the vast Nogay possessions.”
“Qobızım” - An original song by Alibiy Romanov, where he sings about crafting his own Kyl-Kobyz (a Nogay instrument), describing the process and his affection for the instrument. He talks about cutting red wood for the kobyz and attaching his uncle’s belt to it.
“Qanıyke” - A song about the daughter of the Golden Horde khan Tokhtamysh and the wife of the founder of the Nogay Horde, Emir Edige - Qanıyke, also known as Janike. She was one of the first women to perform the Hajj to Mecca, gaining fame in the Islamic world in the 15th century.
“Qatar Qaz” (Nog. “Wild Goose”) - A traditional Nogay song that celebrates and features the “truly Nogay melody,” “born on the banks of the Irtysh and Volga” (historical Nogay places).
“Arip Kelip” - An original song by Alibiy Romanov, where he sings about his mother, “I lay down next to my mother’s heart,” emphasizing the importance of maternal care and affection at any age



Recorded on December 2015.
Recording location: Hall of City Administration, Neftekumsk, Stavropol Krai

Sound and mixing: Timur Kodzoko
Cover photo: Screenshot from Islam Satyrov's "Qambaq" film
Cover art: Milana Khalilova
Liner notes: Bulat Khalilov
Research and local help by Chingiz Yusupov of Nogay Orda project, Islam Satyrov and Aslan Vaisov
Translation: Darina Tlish

Ored Recordings x Nogay Orda 2024
Telegram/ Inst: @nogay_orda

______________________________________________________________



Этот релиз - коллаборация с просветительским проектом Nogay Orda. Основатель NO, Чингиз Юсупов консультировал нас и помогал со сбором информации. Вместе мы планируем издавать как оцифровку записей 90-х, так и организовывать новые экспедиции.

Первый ногайский релиз лейбла - грустная констатация того, как мы постоянно опаздываем, не успеваем ухватить традицию и вовремя поддержать талантливых и незаменимых людей.
Алибия Романова мы записали аж в 2015 году, но релиз откладывался “для полировки” годами: нам не хватало экспертности, контекста, комментариев и чего-то еще. В итоге Алибий трагически погиб в автокатастрофе в 2021 году, так и не увидев издания.
И все же альбом хочется издать не с траурным настроем, а наоборот - поделиться творчеством музыканта, который при должном внимании мог бы стоять в одном ряду с известными ногайскими музыкантами прошлого и с мастерами глобального “фолка”: где-то рядом с Ником Дрейком, Вашти Баньян или Амалией Родригеш.
Выпуском архивов прошлое не изменить, но важно поделиться этой музыкой и историей Алибия Романова, чтобы вдохновить или поддержать тех, кто продолжит его дело.


Ногайская музыка и индустрия



Современная ногайская музыка как-то проходит мимо внимания и широкой аудитории и ниже радаров хипстерских лейблов вроде нашего. Ни на большой эстраде, ни на модных нишевых фестивалях она не слышна. Бывают выступления на поп-каналах Северного Кавказа типа 9 волны и даже релизы на мейджорах типа Звук-М, но с успехом и вирустностью Ислама Итляшева или даже Азамата Биштова все это не сравнить.
Хотя возможно, такая ситуация только в кавказском, российском или европейском контексте. Потому что в тюркоязычном мире ногайские музыканты путешествуют по фестам и находят аудиторию. Наверное, самый известный из них - Арсланбек Султанбеков из Карачаево-Черкесии. Он сам пишет песни на стихи средневековых и современных ногайских поэтов и делает саундтреки к историческим фильмам.
Региональные СМИ называют главный хит Султанбекова “Домбра” (название основного ногайского инструмента типа лютни или гитары) неофициальным гимном ногайского народа.
У Арсланбека есть и аутентичное исполнение традиционной музыки, и бардовская песня, и этно-фьюжн формата фестиваля Womex. Часто все эти компоненты перемешиваются в рамках одной песни.
И даже такие примеры не позволяют говорить о сформированной музыкальной среде. Чтобы найти ногайскую музыку, приходится на время становится этнографом или диггером - все спрятано и разбросано по сети или в аулах.
Эта грустная мысль встречается в описании к разным релизам Ored: карачаевским, абазинским и вот, кажется, с некоторыми поправками все это справедливо и к музыке ногаев.
Но если не пытаться ставить диагнозы и вердикты, а стать тем самым любопытным наблюдателем, можно заметить два главных направления в современной ногайской музыке.
Это фольклорное движение, когда музыканты стараются играть в условно старинном и аутентичном стиле. Другая тенденция - молодые исполнители, которые стараются включить родную музыку в поп или рок-контекст, соединяя этнографический материал с разножанровыми аранжировками. Иногда это не совсем молодые, а те же самые классики из первого направления, которые заходят на территорию эстрады.
Но в основном, это все таки музыканты, которые переносят свой слушательский опыт из глобальных жанров на родную почву.
Одна из главных попыток концептуально представить альтернативное видение ногайской традиции и поп-музыки как ее продолжения - лейбл Ислама Сатырова Horde Music. Horde в данном случае - не метал-штамп про орды демонов и зловещие легионы, а историческая отсылка к Ногайской Орде.
В каталоге лейбла колыбельные в эстрадной обработке, поп-рок с лидирующей домброй от самого Сатырова и эпичный этно-рок.
Сперва пандемия, а потом санкции, введенные против России после февраля 2022 года, сильно ударили по возможности зарабатывать и продвигать релизы лейбла, поэтому сегодня Horde Music не особо активен.
Помимо работы с эстрадной и world-эстетикой Ислам Сатыров делает этнографические проекты. Самый известный из них - документалка “Камбак” (“Перекати-поле” с ногайского). Фильм показывает обрядовую культуру ногаев без реконструкций, постановок и театрализованных представлений с джигитами, ханами и прочей бутафорией. В интервью молодой режиссер говорит о том, что пытался показать не “Великую культуру Великого народа”, а правдивый и поэтому привлекательный портрет ногаев. Некоторым зрителям фильм не понравился как раз из-за режущего глаз документализма - патриотам хотелось национальных танцев от профессионалов в сценических костюмах, а не пения простых людей в джинсах, собравшихся в селе.
Но этой, в здоровом понимании, аутентичностью и хорош фильм Сатырова - режиссер не пытается сгладить углы или нарисовать туристическую картину действительности.
Одним из информантов в “Камбаке” и был Алибий Романов.

Степные песни в нефтекумской администрации

В 2015 году на конференции в Архызе мы познакомились с фольклористкой Шаидат Курмангуловой,, которой идея Ored Recordings показалась интересной. Она сказала, что в Нефтекумске, городе Ставропольского края, где тоже много ногаев, можно найти музыкантов. Она же позже поговорила с местной администрацией, которая обещала найти для нас местных музыкантов. Когда мы приехали, кроме главы администрации нас встретил Алибий. Тогда мы не знали, что Романова пригласили специально для этой записи. Местные решили, что нужно показать лучшее, что есть у ногайцев и поэтому позвали самую культовую фигуру современности. Нас встретили с распростертыми объятиями и предоставили все условия для записи. Кажется, выбор пал на Алибия еще и потому, что мы несколько раз подчеркнули, что ищем старый стиль и музыку, которую исполняют “как раньше”. Поэтому “акын ногайского народа” - самый очевидный информант.
Правда, Алибий и местные чиновники почему-то решили, что мы башкорты (башкиры) и особый энтузиазм у них вызвало то, что они ждали не черкесов, а тюркоязычных исследователей. Нам показалось, что все даже немного расстроились, что мы из КБР, а не Башкирии.
Но тут сработал классический эффект Ored Recordings - музыканта и всех, кто помогал, удивило, что их культурой заинтересовались не московские исследователи, не иностранцы и даже не те, кто связан с, в данном случае, ногайской культурой языком. Это расположило Романова, который готов был исполнить для нас все, что только помнил.
Главу администрации мы тоже очень расположили, а еще больше его радовало то, что к нему приехал друг и очень уважаемый музыкант. И вот чиновникам очень нетерпелось позвать нас всех к столу. Назревающее отличное застолье почувствовал и Алибий, после пятого стука в дверь с вопросом “Ну вы там скоро?” заторопился и на 8-й песне решил, что с него хватит музыки и пора перейти к напиткам и еде. Мы поняли, что уговорить сыграть что-то еще не получится, а даже если мы что-то и выжмем из певца, который в голове думает уже не о героях прошлого, а о жаренной конине, то все это будет вымученно.
И все же, это было, наверное, самое живое и искреннее застолье, за которое нас позвали люди, как-то связанные с госаппаратом. Их гостеприимство было искренним - людям было важно поделиться своей культурой, которая включала в себя не только музыку, но и еду и разговоры с путниками.
В 2015 мы были совсем неопытными и смогли узнать от Алибия только общую информацию. Нас сильно расположил этот спокойный и добродушный музыкант. Мы поняли, что наша дружба и работа может продолжиться в следующие встречи, поэтому мы уехали без глубоких знаний. Тогда мы не знали, что это была наша последняя встреча с ногайским музыкантом. Все, что мы пишем дальше, получилось узнать уже после смерти Романова.


Последний акын ногайского народа

Акын в тюркской традиции - сказитель. То есть не просто носитель и передатчик устной поэзии и эпических текстов, но, в первую очередь, создатель новых текстов и импровизатор. Акыном называл себя Алибий, таким его считали в прессе и на сцене.

Алибий Романов родился и вырос в селе Кунбатар в Ногайском районе Дагестана. На домбре играла его мама, которая и передала сыну страсть и навык к родной музыке. Его биография довольна типична для региона: Алибий старался быть и хранителем старого стиля игры, сохраняя то, что слышал от старших; при этом он работал и в официальных ансамблях, выступал с эстрадными номерами на праздниках, пропитанных советским духом; учил детей делать домбры и играть на них. Если западные истории значимых музыкантов приучили нас к антагонизму “андеграунд - официальная среда” , то Романов, как и многие хранители традиции /артисты Северного Кавказа жил в обоих мирах одновременно и никакой двойственности не испытывал.
Если для стороннего слушателя его имя мало известно, то в ногайской среде он - культовая фигура. Помимо государственных наград типа “Народный артист республики Дагестан”, к которым он относился довольно легко, Алибий носил золотой знак “Акын ногайского народа”. И этот титул для него значил гораздо больше.
Еще при жизни журналисты любили назвать статью или озаглавить интервью с Романовым “Последний акын ногайского народа”. Эта краснокнижность как будто бы добавляла романтики, значимости и в итоге - сакральности фигуре музыканта. Судя по интервью в сети и нашей личной беседе, Алибию эти эпитеты льстили и он сам каждый раз делал упор и на статусе акына и на том, что он остался последним.
В 2015 мы записали Алибия и выложили одну песню как демо, с пометкой, что скоро издадим настоящего акына и пример сказительской традиции у ногаев. К нам в комментарии пришли знающие люди и посоветовали внимательнее отнестись к контексту и ярлыкам. Мол, Романов - конечно, выдающийся музыкант, но он точно не акын, а просто исполнитель. Тогда мы прислушались и решили разобраться, прежде чем что-то заявлять.
Как оказалось позже, Алибий и правда не складывал песен в момент исполнения и даже не писал в литературном смысле новых сказаний или песен. Его репертуар составляли стихи средневековых поэтов и более поздняя (иногда аж XX века) лирика. Когда во время записи мы спрашивали музыканта об авторстве, получался забавный диалог.
А чья эта песня? Кто автор?
Моя, я сочинил
А текст откуда?
Из книжки взял, у наших классиков
…

Тогда мы не совсем понимали, пытается ли Алибий выдать себя за автора всего на свете или просто не совсем понимает сути вопроса.
Позже до нас дошло, что он имел ввиду именно музыку. Он брал каноны традиционной ногайской музыки и на их основе сочинял новые наигрыши и мелодии, на которые и ложились стихи и сказания. Эти манера игры и стиль в целом сильно повлияли на ногайскую традицию - многие песни, к которым музыку сочинил Алибий, стали восприниматься как народные. И даже, если Романов не был акыном в классическом понимании, его влияние было настолько большим, что люди искали достаточно высокого звания для музыканта.
Специалисты же говорят, что точнее было бы называть Романова “йырав” - то есть исполнитель песен.
Нам совсем не хочется сейчас “срывать маски” или спорить с тем, что Алибий Романов был важным музыкантом для своего народа и региона. Мы не согласны с экзотизацией и желанием все, что связано с традицией назвать великим и обязательно последним и единственным.
Музыке, которую создавал Алибий не нужны костыли из громоздких метафор и излишнего трепета.


Информация о записанных песнях


1. Ävelgide - это героическая песня, написан на слова исторической поэмы великого ногайского поэта Суюна Капаева "Йойтпадылар шебер-шешен тиллерин".

2. Men Köremen - основана на песне средневекового ногайского поэта Шал-Кийиза Тиленши улы "Мен коьремен". В ней поется о землях Ногайской Орды на момент начала 16 века и о том, как поэт, "поднимаясь на великий Эльбрус, видит необъятные ногайские владения", и как он горд в этот момент"
4. Qobızım - это авторская песня Алибия Романова, где он поет как мастерил себе Кыл-Кобыз (ногайский инструмент), и описывает этот процесс и свое отношение к инструменту с большой любовью. О том, как рубил красное дерево для кобыза, и том, как цеплял на него ремень своего дяди.
5. Qanıyke - песня о дочери золотоордынского хана Тохтамыша и супруге основателя Ногайской Орды эмира Эдиге - Канийке, известной также как Джанике. Известна тем, что являлась одной из первых женщин, совершивших хадж в Мекку, чем завоевала известность в исламском мире 15 века.
6. Qatar Qaz - (ног. "Дикий гусь") - народная ногайская песня, где воспевается и предстает в главной роли "исконно ногайская мелодия", "рожденная на берегах Иртыша и Волги" (исторические ногайские места).
9. Arip Kelip - авторская песня Алибия Романова, где он поет о своей матери, "я ложусь рядом с материнским сердцем", и том, как в любом возрасте каждому из нас нужна материнская забота и ласка.



Запись звука: Тимур Кодзоко
Правка звука, сведение: Тимур Кодзоко
Фото на обложке: скриншот из фильма Ислама Сатырова "Камбак"
Дизайн обложки: Милана Халилова.
Текст: Булат Халилов (перевод на английский Дарина Тлиш).
Экспертная поддержка, рессерч и работа с архивами: Чингиз Юсупов (Nogay Orda), Ислам Сатыров и Аслан Ваисов
Записано в декабре 2015 года в Нефтекумске, Ставропольский край.


Ored Recordings x Nogay Orda 2024

Telegram/ Inst: @nogay_orda